Зухра
татарская народная сказка
В незапамятные
времена жили, говорят, некие старик со старухой; жили и были.
Как ни родится у
них дитя на свет, так и помрёт сразу. Ладно, родила однажды жена дочку. Назвали
её Зухрой. И красоты она была, говорят, неописуемой.
Пуще всего старики сглазу боялись, оттого держали дочку взаперти, ни на улицу
не выпускали, ни людям не показывали. А всё ж таки знал народ об их поздней
радости. Вот исполнилось дочке четырнадцать лет, и как-то в пригожий день
занесло в избу соседских девчат: окружили они бабку, стали просить-умолять
старую. Щебетали в голос:
— Бабушка, милая,
отпусти Зухру с нами на озеро выкупаться! Бабушка
отвечает:
— Что вы мелете? Нету у нас никакой дочки. А те говорят:
— Есть-есть, мы
точно знаем.
Старая на своём стоит, не
пускает дочку. Три дня кряду просят девчушки. Уступила
в конце концов бабка. Одели Зухру, украсили, как
могли. Сказала бабка:
— Смотри, долго не
пропадай, побыстрее домой возвращайся. Да-а-а, удивительно красива была дочка у стариков. Бегут
девчушки к озеру на окраине села. Разоблачаются вмиг и ныряют в воду. Платья
свои на берегу побросали. Но вот, накупавшись, выходят они на берег, одеваются.
Зухра тоже выходит. Глядь, а
на платье у неё лежит толстый, длиннющий Змей. Перепугались девчата, разбежались
кто куда. А Зухра боится, к платью своему не
подходит, плачет горько. Убежала бы, да как без платья пойдёшь? Перед людьми
стыдно. Да в тот миг самый заговорил Змей человеческим голосом:
— Не плачь, Зухра, я тебя не трону, и платье своё заберёшь, да только
скажи мне, пойдёшь ли ты за меня замуж?
Зухра ужаснулась.
-— Батюшки, ты что же это говоришь?
— Одно я тебе
скажу: как исполнится тебе восемнадцать, — говорит Чёрный Змей, — тотчас приду
я и заберу тебя из дому, готовься!
Сказал Змей те
слова свои и нырнул в озеро, только след кругами пошёл. Осталась Зухра на берегу в страхе и растерянности. А как явилась
домой, спрашивает у неё старуха-мать:
— Доченька, что с
тобой приключилось? Побелела ты, как полотно, да и ни кровиночки у тебя на лице
нету.
Рассказала ей Зухра всё по порядку и говорит напоследок:
— За этого гада чёрного ни в жизнь замуж не пойду, спасите, маменька,
не то смерть моя наступит.
Говорит ей мать,
старая бабка:
— Не печалься,
детка, свет очей моих. Не для того я тебя на свет родила, чтоб за гада замуж
отдать. Ничего, способ отыщем.
Ну, успокоилась Зухра.
День за днём, год
за годом идут, растёт у стариков дочка, вот уж и восемнадцать ей стукнуло. Избу
свою они, памятуя о Чёрном Змее, всю как есть чугунным
забором обнесли.
Однажды вбегает Зухра домой перепуганная и кричит
дрожащим голосом:
— Маменька,
маменька, там Змей идёт.
Выскочили старики
на улицу, смотрят: небо как в грозу потемнело, и весь белый свет словно бы
вверх дном перевернулся. И кого только там нет на дворе: и аждаха, и пэри, и злые джинны, и змеи ползучие... Бросились хозяева
обратно в дом, заперлись крепко. Обступили чудища избу со всех сторон, и
раздался голос Чёрного Змея:
— Ты, Зухра, слово своё не сдержала, не ждала меня, не готовилась.
Вот я к тебе пришёл, выйдешь ли, нет ли?
Отвечает Зухра:
— Нет, не бывать
этому. Уходи, откуда пришёл!
— Не для того я
сюда явился, чтоб с пустыми руками уйти; дорого моё время... Выйдешь?
Говорит Зухра:
— Нет, не выйду.
— Что ж, тогда я
тебя силой возьму.
И тут угол дома
начинает в воздух подниматься. Перепугались старики до смерти. Подумала Зухра, что, видно, на роду у неё написано, и крикнула Змею:
— Выхожу, выхожу,
Чёрный Змей.
В тот же миг
опустился дом на прежнее место. Выпустили старики Зухру
на улицу. Чёрный Змей перед нею вьюном вьётся, а вокруг тёмен воздух от всякой нечисти: пэри, джиннов и гадов ползучих.
Свист и шипенье стоят неумолчные. Взмахнул Чёрный Змей
хвостом — и пропала вся нечисть.
Змей говорит:
— Пошли, милая,
время настало.
Зухра говорит:
— Пошли.
И двинулись они
парою. Змей рядом скользит. Зухра споро
вышагивает. До озера добрались. Змей говорит:
— Обовьюсь я вокруг
тебя и в озеро нырну, ты не бойся. Зухра говорит:
— Я не боюсь.
Прошёл уже страх у Зухры.
Обвил Змей её на манер пояса и нырнул прямо в
озеро. Долго ли, коротко ли под водою плыли, пока двери какой-то не достигли.
Открыл Змей ту дверь и вначале сам туда пролез. Потом и Зухру
втащил. За дверью золотая лестница вниз ведёт. Ударился Змей о ту лестницу раз и другой и обратился в молодого, стройного джигита.
И сказал он Зухре:
— Ты не бойся меня,
я ведь и сам из людского племени. Джинны меня украли ещё ребёнком. Превзошёл я
все их коварные хитрости и сам над ними падишахом сел.
Ожило сердце у Зухры от этих его слов: в ту же минуту влюбилась она в джигита.
Падишах молодой
повёл её, владения свои показал. Чего только нету там!
И всё из золота да серебра. Вот поженились они немедля и зажили дружно. А
джигит умный оказался, джиннам спуску не дает, трудятся они
на него не покладая рук, а людям вредить и вовсе не
позволяет.
Три года минуло и
народилось у них трое детей, один другого краше, как яблочки наливные. Всё бы
хорошо, да затосковала Зухра по отцу-матери, по
родимой сторонке.
Вот как-то говорит Зухра мужу:
— Отпустил бы ты
меня на пару недель в родимый дом. Я бы деток наших матери показала.
Падишах противиться
не стал. Говорит жене:
— Ладно,
отправляйся, да захвати с собою злата, серебра сколько
надобно, чтоб старики до смерти нужды не знали.
Взяла Зухра с собою много золота и серебра, и всех детей своих
взяла с собою. Пошёл падишах провожать её с детьми да с поклажей. Дошли до
лестницы золотой, ударился об неё трижды и обратился в Чёрного Змея. Обвился
вокруг них и вынес всех на берег озера. А когда попрощалась жена и собралась
уходить, спросил Змей у Зухры:
— А как
возвращаться будешь, ведомо тебе? Зухра говорит:
— Нет, не ведомо.
— Скажешь только:
«Падишах джиннов, явись передо мною!» И я появлюсь тотчас. Только смотри, не
проговорись. Если проговоришься, погибну я.
Ушла жена.
Добрались до дому. Обнялись, поплакали на радостях, одарила она родителей серебром-золотом,
внучатами порадовала. Отдыхают они теперь в своё удовольствие. Как остался день
до возвращения, начала Зухра собираться, готовиться.
По мужу своему, падишаху джиннов, сильно истосковалась, хочется ей быстрее к
нему попасть. Только доняла её мать расспросами, и открыла Зухра
тайну: так, мол, и так надобно сказывать, и явится мой супруг в образе змеи.
Вот легла она спать
перед дорогой и детей уложила, а мать, баба старая, говорит себе: "Нет, не
пущу её обратно к гаду чёрному. Пусть со мною
живёт".
Ровно в полночь
взяла она острую саблю и сама пошла к озеру.
Говорит старая:
— Падишах джиннов,
явись передо мою!
Всколыхнулось
озеро, и выполз на берег Чёрный Змей. Не успел он и голову поднять, взмахнула старая булатной саблей и снесла ему голову. Завертелся Змей
и вытянулся, как палка, мёртвый. А бабка бросилась в свою избу, легла тотчас и
захрапела.
Поднялась Зухра чуть свет, стала в дорогу собираться, а мать ей
говорит:
— Не торопись,
доченька, всё одно назад воротишься. Зухра говорит:
— Нет-нет,
маменька, прощайте, не поминайте лихом.
Собрала она детей своих и отправилась к озеру. Не терпится ей мужа своего
любимого скорей увидать. Вот и до озера дошла. И крикнула что
есть мочи:
— Падишах джиннов,
явись передо мною!
Нет никого, пусто.
Чуть погодя крикнула она ещё раз, потом ещё и ещё — нет Чёрного Змея.
Растерялась Зухра. Над озером чёрный туман висит,
тишина мёртвая. Глянула она невзначай под ноги, а там его голова валяется.
Закричала она дурным голосом, упала и заплакала горько, обняв ту голову. Поняла
Зухра, как всё оно было, поняла тогда, как её предала
родная мать. Встала Зухра, отыскала тело Чёрного
Змея, вырыла она с детьми яму. Хоронили они падишаха джиннов — слезами
горючими обливались. После того взяла Зухра одного
своего дитятю и, плача и сетуя, бросила его прямо в
небо.
— Ступай, родненький, обернись там соловушкой, утешай людей своею
чудесною песней.
И обернулось её
дитя соловушкой и прочь улетело. Взяла она второго на руки:
— Ты, детка, свет
очей моих, ласточкой обернись, пусть люди восхищаются ловкостью твоей.
Обернулось дитя
быстрой ласточкой и прочь улетело. Взяла она третьего своего дитятю на руки и долго плакала, на него глядючи.
— А ты, золотце
моё, обернись мудрым скворушкой, кому все языки на свете ведомы.
Улетел скворушка. И
тогда встрепенулась Зухра раз, другой и сама
обернулась сизой голубкою.
Вот так, говорят,
повелись на свете соловьи, ласточки, скворцы и сизокрылые голуби.
Перевод Р. Ахунова